««Для меня сейчас «Морфий» - это такая притча о свободе. История о том, как человек становится зависимым настолько, что губит себя, людей вокруг, любимую женщину, но, в то же время, находясь в страшнейшей зависимости, он волен поставить точку. Вот в возможности поставить эту точку, победить непреодолимое желание, для меня и есть высшая свобода, которой обладает человек. Свобода в том, что ты ежесекундно совершаешь выбор и несёшь за него ответственность. Постепенно в процессе репетиций наркотики стали отходить на второй план – и на первый вышли более глобальные понятия любви, свободы, пустоты, кромешного одиночества. Материал стал разрастаться, появились многочисленные параллели. Одна из главных, например – это Фауст. Сергей Поляков, герой булгаковской повести, тоже доктор, у него тоже от тоски и потерянности происходит сделка с нечистой (химической) силой, и он тоже губит любимую женщину. Словом, много всего открылось. И в самом спектакле так же, естественно, много «приветов» всему, что меня впечатляло – разным режиссёрам, фильмам, спектаклям...»»